Любой художник силён, прежде всего, своей индивидуальностью.

С Дмитрием Певцовым мы встретились в автосалоне дилера Volkswagen AG «Рус-Лан». Знаменитый артист выглядел, как обычно, мощно и подтянуто и осматривал только что поступивший новый Multivan. Не совсем обычным был лишь цвет волос.

- Такой имидж востребован новыми проектами?  

- Слово «имидж» не понимаю. Если имеете в виду небритость, то я просто бриться не люблю и при первой возможности не бреюсь. А брови и волосы обесцвечены для кино. Джаник Файзиев снимает «Турецкий гамбит» по Борису Акунину.  

- Кино в вашей жизни больше, чем театра?  

- Нет. Всю мою жизнь я всегда был любителем театра, а кино — это так. Кино нужно артисту, чтобы его узнавали на улицах, чтобы он получал много денег. Но в кино может сниматься любой человек, даже Шварценеггер — посмотрел бы я на него в театре! Театр — это профессия, театр — это процесс. И меня однозначно гораздо больше интересует театр.  

- У вас там неплохая компания. 

- Да, в театре у нас просто коллекция, Марк Захаров собрал. 

- Театр, говорят, рождается и умирает, а ваша большая звездная компания живет и процветает. Как вам это удается? 

- Это гений Захарова. Рыба гниет с головы и наоборот, живет благодаря тому, что худрук такой мудрый. Он очень чутко ощущает, что нужно театру и что нужно делать в данный момент. И за счет этого уже на протяжении 20 с лишним лет наш театр является одним из лучших в Москве, да, я считаю, что и в России. 

- Вы давно в Ленкоме?  

- Я там с 1991 года. До этого шесть сезонов работал в театре на Таганке. 

 

- Трудно было завоевывать место под солнцем? В этой стае нужно было быть волчонком? 

- Ленком — это здоровый театр. Здесь артисты занимаются не склоками, дрязгами и выяснением того, кто круче, кто звездней, а все имеют свою творческую нишу, и в этой нише замечательно существуют. Ленком — именно такой театр. И когда приходит молодежь, наше старшее поколение всех по-отечески опекает и всем всячески помогает.

И все прекрасно понимают, что мы ни какая им не замена и не смена.

Они такие, какие есть, и мы такие, какие есть. Любой художник силен, прежде всего, своей индивидуальностью, и искусство нельзя измерять километрами, секундами и килограммами. Поэтому наши звезды, скажем так, старшего поколения, прекрасно это понимают. Когда я пришел в театр, ничего, кроме удовольствия, помощи, товарищеской поддержки не чувствовал!  

- Молодые, те, которые сейчас придут в театр, вправе рассчитывать на то же самое?  

- Да. И вообще, прекрасно понимаю, что сегодня я популярный и известный, а завтра придет кто-то на 15 лет младше, он тоже где-то снимется, и он тоже будет популярный и известный. К профессии это не имеет большого отношения. Что касается театра, я буду только рад, если появятся самостоятельные талантливые молодые, и они уже есть. Время идет, и я уже не могу сейчас играть Ромео, допустим. Да, должен появиться молодой Ромео. А я подхожу на другие роли, и моего у меня никто не отнимет.  

- А как Марк Анатольевич относится к мюзиклу, в котором вы участвуете? 

- Он, вообще, ревностно и скептически относится ко всем проектам своих артистов, которые работают на стороне. Но при этом понимает, что не может обеспечить всех артистов творчески настолько, чтобы им не хотелось чего-то другого. Поэтому он относится с пониманием. «Иствикских ведьм» он еще не видел, но, может быть, посмотрит. А на самом деле все, что я делаю на стороне, я потом так или иначе возвращаю домой, приношу обратно в театр.  

- Вы давно начали петь?  

- Под гитару я пою-то давно, хотя назвать пением это было нельзя. А три года назад я принял участие в мюзикле «Метро». Играл драматическую роль, не пел и не танцевал. А вокруг была молодежь, которая этим талантливо занималась. Я им очень завидовал и очень хотел петь сам. И в тот же год так получилось, что мы с композитором Николаем Парфенюком, который работает у нас в театре, записали песню, которую он мне подарил. С этой песни начался альбом «Поют актеры Ленкома», выпущенный еще через год. Когда я узнал, что готовится к постановке новый мюзикл, начал заниматься вокалом, прошел кастинг. Меня взяли, понимаю, с большими авансами, — вокально я тогда был просто не подготовлен. В течение года репетиций пришлось очень серьезно работать, очень много заниматься вокалом, и не только вокалом. И сейчас, в принципе, мне не стыдно выходить на сцену с ребятами, которые поют профессионально.  

 

- А музыкальное образование имелось какое-то?  

- Нет. В детстве я пять лет занимался в музыкальной школе, но не закончил. 

- Не страшно заняться музыкой спустя столько лет?  

- Нет. Мне это очень интересно. Но я не Павка Корчагин: построим узкоколейку любой ценой, потеряем все, смены не будет...

Нет, я себя люблю, и к себе стараюсь относиться бережно.

Но в какой-то момент я понял, что профессия — это еще не все в моей жизни. Поэтому появились автомобили и автогонки, музыка и вокал — я этим занимаюсь, с одной стороны, безответственно, поскольку я не профессионал, а с другой, стараюсь научиться этому как можно лучше. Поэтому каких-то страхов не было, хотя дураком тоже не хотелось выглядеть. Фанатизм во всем плох, даже в вере. Поэтому нужно относиться спокойно и к себе, и к своим успехам.  

- Автоспорт — это погоня за результатом или удовольствие от процесса?  

- Когда учреждали Кубок Поло, меня позвали в качестве медиа-лица, им нужен был промоушен, прекрасно это понимаю. А в обмен мне предлагали бесплатно покататься на лошадке и получить пакет леденцов. Долго отнекивался, не понимал, зачем мне это нужно. Я никогда не был адреналинщиком. Автоспорт, я считал, — это адреналин, бешеные скорости, опасность. Сейчас я понимаю, что это совсем другое. И началось с того, что Олег Кессельман прокатил меня немножко по Ходынке. Я подумал, что надо ввязаться в сражение, а там будь, что будет! Потом был первый тест, первая авария, первая гонка. И собственно, первый сезон я проездил последним — 17-м, 18-м, 20-м, потому что страшно было ехать быстрее. Я не верил машине, не верил себе. Но мне было интересно. То есть какие-то успехи относительно самого себя я делал, но небольшие. И постепенно пытался понять, что же это такое. А потом был второй сезон и третий, где я уже чуть больше стал разбираться. Втянулся и сейчас мне ясно, что автогонки — это, прежде всего, холодная голова, это умения на уровне рефлексов. И обязательно, помимо тактики, должна быть стратегия гонки, и плюс нужно ощущение и знание регулировок автомобиля. Вот что необходимо, и, конечно, надо много тренироваться. Если бы я мог больше тренироваться, были бы, наверное, и успехи получше.  

 

- Да, очень важен накат, как говорят.  

- Но я езжу, и даже умудрился выиграть одну гонку.  

- Супер!  

- (смеется) Да. И вот я первый раз стоял на подиуме — по результатам двух этапов в личном зачете. 

- Эти ощущения на подиуме сравнимы с удовольствием, которое испытываешь, когда выходишь на аплодисменты после спектакля?  

- В этой гонке я получил дикое удовольствие. Идет дождь, я еду вторым, все время отбиваюсь от атак идущих сзади, при этом тот, кто ехал впереди, от нас тоже не отрывается. И если бы не преследователи сзади, я бы его догнал и обогнал! И вот это удовольствие, что я еду по мокрой трассе, и меня не могут обогнать ребята, которые реально быстрее меня посуху, — вот это было ни с чем не сравнимое чувство радости. Поэтому кайф от процесса, от того, что я могу, что меня не могут обогнать, а я рискую, еду на грани своих возможностей и возможностей машины — вот что самое интересное, самое приятное для меня.  

- А как возник «Фольксваген»? Я знаю, что раньше вы ездили на «Мерседесе»?  

- Я, в принципе, приверженец функциональности. Если был бы зажиточным человеком, я бы, наверное, имел бы не две машины, а пять. А возник он потому, что я гоняюсь, во-первых, на «Фольксвагенах», и мне эта марка близка по соотношению функциональности, комфорта, спортивности и цены. Именно такой набор. Мне в городе нужна небольшая машина, которая может быстро ездить. Благодаря помощи компании «Рус-Лан» у меня сейчас VW Golf R32 — именно такой автомобиль. И очень редкий в России.  

- Golf R32 медленным не назовешь. А для езды на каждый день он подходит?  

- В принципе, подходит, хотя сцепление жесткое, момент чудовищный, и автомобиль буквально провоцирует на втапливание педали газа. Хотя бывают состояния очень тяжелые физически, когда хочется сесть на что-нибудь типа дизельной «Шкоды».  

- А на этом «Фольксвагене» реально участвовать в спортивных мероприятиях?  

- Нет. Во-первых, мне жалко машину, я жмот в этом смысле, чтоб я еще где-то ее мучил. Нет, она для города и для меня. Я получаю огромное удовольствие от езды, особенно, когда есть возможность разогнаться. Единственно, большой расход бензина по пробкам, но это именно гражданская машина, с хорошо спрятанной челюстью, которая может укусить, если что. Владельцы всяких «Мерседесов» и «БМВ» — понимаю, что вызываю недоумение, когда уезжаю от них на светофорах — они, в попытках меня догнать, только ахают: «а-а-а...» (смеется).  

 

- Мотоцикл — это новое увлечение?   - Нет, не новое, это все из-за функциональности: живу в центре, работаю в центре. А сначала была другая мечта. Три года назад я купил мотороллер, на котором, действительно, удобно добираться, гораздо быстрей, чем на машине. Тем более что он легкий, я могу затащить его на тротуар, поскольку мотороллер может легко притвориться велосипедом. ГИББДэшники вообще не обращают внимания. Я сезон отъездил просто в диком кайфе, но тогда же, три года назад, мне дали прокатиться на мотоцикле — первый раз в жизни. И я понял, что это совершенно отдельное удовольствие, это отдельная езда и, в принципе, гораздо более безопасный транспорт, чем мотороллер. Я загорелся новой идеей и в прошлом году купил себе этот мотоцикл. Он средний, среднеобъемный, такой городской неоклассик, но при этом за 4,5 с ускоряется до 100 км/ч. Этого совершенно достаточно, и в поездках по городу на дальние расстояния он очень функционален.

- Но при этом он более опасен, чем автомобиль.  
 

 - Ну, да, он опасней, чем автомобиль, но, во-первых, мы все под Богом ходим, и если судьбе угодно, то в чистом поле кирпич на голову упадет. Я так к этому отношусь. Поэтому не нужно лихачить, не нужно испытывать судьбу.

Нужно любить окружающий мир, и тебе эта любовь вернется 


- В фильме «Успех» Алиса Фрейндлих устами своей героини сказала, что человек может быть или мужчиной, или актером, третьего не дано. Помните такое?  

- Да, в этом есть толика правды. Действительно, очень часто можно встретить мужчин, которые не мужчины, а только актеры. Одна из составляющих актерской профессии заключается в том, что актер должен иметь обаяние и обязан нравиться, иначе ему нужно заниматься другой профессией. И очень часто это качество переходит в жизнь, в привычку, в форму поведения «я обязан всем нравиться». Поскольку моя профессия является частью моей жизни, я смею надеяться, что это качество остается на сцене. А живу я жизнью, совершенно не связанной с профессией. Сидя за рулем гоночного автомобиля (смеется), я напрочь забываю о всех своих ролях. Единственно, я могу фиксировать какие-то свои ощущения, чтобы потом можно было где-то это использовать. Я думаю (смеется), что во мне актера немножечко меньше, чем мужчины.  

 

Нужно относиться спокойно и к себе, и к своим успехам.

 

Из статьи «Раб рампы Певцов», автор Александр Кобенко

Материал опубликован на сайте http://pevtsov.narod.ru/